Фронтир - Страница 82

Сын хуторянина Бартова, при очередном посещении форта, перебрав с горячительным, в пьяной драке насмерть зашиб своего сверстника. Парень молодой, горячий, как и его оппонент. И надо же такому случиться, что вертится все неподалеку от Сергея. Нет, на этот раз он был ни при чем, а вот семейство Кафки, очень даже. Ануш был тем самым парнем, с которым у старшенькой Бедрича Сарки, что-то вроде как наладилось. Хуторянин уж подумывал о том, что к следующей осени можно будет свадебку устроить.

А еще с появлением денег, столь щедро переданных в его пользование Варакиным, у него появилась и возможность слегка расширить свое хозяйство. Ануш был младшим сыном, а потому в наследстве его доля была самой малой если не сказать меньше, пятый сын все же. Так вот, была возможность утянуть паренька поближе к себе, да и хутор не особо богатый, хотя мужских рук и в избытке.

Но как выяснилось, не все столь уж и просто. Сынок другого хуторянина, побогаче, решил, что девушка будет его женой. Он уж подбивал клинья еще на ярмарке, да Сарка выбор свой остановила на Ануше Бартова. И вот совершенно случайно два обалдуя сошлись в харчевне, набрались и завязали спор. В общем-то нормальное явление. С женщинами тут был явный некомплект и на каждых десяток парней, в лучшем случае, приходилось эдак семь невест. Поэтому соперничеством женихов и выяснением отношений никого не удивишь. Справедливости ради нужно заметить, что первым ударил не Ануш. Но когда завертелось, более щуплый Бартова, справедливо полагая, что ему не выстоять, схватился за нож.

Все это случилось вечером того же дня, когда они выехали к хутору Кафки. А буквально вчера уже состоялся и суд, на котором присутствовали проживающие поблизости хуторяне, успевшие получить весть. Как выяснилось позже, комендант торопился с принятием решения, ему вовсе не улыбалось отправлять на виселицу молодого парня, как и отправлять в дорогу лишних людей.

Предполагая, что сержант может пройти мимо форта, но никак не минует харчевню, капитан оставил послание для Полена, с требованием завернуть в форт. Старый вояка даже не дослушав харчевника, предположил, что приговором для молодого человека была виселица, которую тут же заменили определением в отряд черных шевронов. Получалось, что конвоируемых у него становилось в двое, против прежнего.

— Полен, это что же получается, молодому дурню, за глупость сразу веревка? Не тюрьма, а смертный приговор? Не слишком ли? Он ведь не хотел убивать, а схватился за нож по пьяному делу.

— Другим наперед наука, не хватайся за оружие. А что сразу веревка, так ведь мы не на востоке. Уже в пятидесяти верстах отсюда, за такое можно было бы получить тюремный срок, заметь, не каторгу, но только не у нас.

— А нужно ли так, жестко? Ладно я, все же полицейского при исполнении убил, но этот.

— Тебя даже на востоке приговорили бы к смертной кази. Что же до Ануша, тот тут иначе никак нельзя. Говорю же, граница. Здесь просто так ничего не забудется. Может близкие убитого и рады бы не начинать вражду, но если не последует справедливый приговор, а он тут простой, око за око, то вынуждены будут объявить кровную месть. И тогда комендант получит два враждующих семейства, к которым вполне могут присоединиться их друзья, или те, чьи родственники случайно окажутся не в том месте и не в то время. Словом, из-за одного обалдуя, может рвануть так, что кровь будет литься рекой.

— А если родственникам приговор покажется мягким? Парень-то может и выжить.

— Наверняка перед принятием и оглашением решения, капитан Блажек имел беседу с главами обеих семейств и пришел с ними к соглашению. Иначе, он не дал бы виновному шанса. Ого. А вот и Матей Бартова. Это отец того парня.

Ничего удивительного в том, что сержант, проведший в этих местах двадцать лет и стоявший у истоков заселения данной территории, знает всех хуторян, как и практически все их семейство. А вот то, что к их столу направлялся тот самый мужичок, который по осени пытался развести Сергея на карабин, действительно удивило Варакина. Все же, что ни говори, но мир тесен, а уж эти малозаселенные просторы и подавно.

— Вечер добрый сержант.

— Привет Матей. Присаживайся. Пива выпьешь?

— Угощаешь?

— Отчего бы не угостить хорошего человека. Рехор, пива пришли.

— Ты уж в курсе, какая беда у нас приключилась? — разом ополовинив кружку поинтересовался крестьянин.

Сергей тут же отметил это «у нас». Сразу видно, что хуторянин говорит не именно о своей семье, а подразумевая оба рода. По факту так оно и было, две семьи понесли потери. Правда, одна еще могла получить сына обратно, хотя шансы и малы.

— В курсе. На каких условиях Бойли пошли на мировую?

— Ануш отправляется служить в отряд черных шевронов и пока не окончится его срок, он для нашей семьи все одно что умер. Ни словом, ни гнедком мы не должны его поддерживать. Коли вернется, на то воля Создателя. Коли сгинет… Все мы под Богом ходим и его волей живем, — хуторянин вторым заходом допил пиво и подал знак, чтобы принесли на всех еще по кружечке. Дав понять, что теперь угощает он.

— Оно конечно поздно, но дочку-то Кафки или самого Бедрича кто спросил? Может они обоим от ворот поворот дали бы, — поинтересовался сержант.

— В том-то и дело, что у нас с Кафкой уж к сговору шло и девка согласна. Просто обустроиться им нужно было, неудобно ему, как голытьбе. А по осени и свадебку хотели справить.

— Коли так, то понять твоего Ануша я могу, правда не одобрить. Но хорошо хоть, Бойли не стали настаивать на крайней мере. И без того потеря случилась по глупости детской. Даст Господь, для дурня урок выйдет и появится еще хуторянин Ануш Бартова. Крепись, Матей.