Фронтир - Страница 73

— Выходит, капитан о пенсии волнуется.

— Волнуется, но только не о пенсии. Ему только сорок, так что он еще вполне может сделать карьеру. В генералы не выйдет, но до полковника вполне, а там и пенсия куда более достойная. Кстати, этой весной он должен получить майора и убыть в другую часть. С женитьбой вроде тоже есть перспективы.

— Не прошло и двадцати лет, как жизнь снова налаживается?

— Что-то вроде того.

— Получается, если тут хоть намек на волнение, то плакала его карьера. Плевать ему на меня, о себе думает.

— Главное, что тебе с того польза. Будь иначе, ты уже раскачивался бы на веревке или по твоему следу рыскали охотники за головами.

— Или до сих пор гонялись бы за бандой Агилара.

— Но ведь ты же сам пришел сюда. Оставь уже пустые разговоры.

— Убедил. Ну, а ты с ним, так?

— Нет, не так. Он-то меня зовет, да только привык я на границе, в тыловых частях закисну. Я и семьей-то не обзавелся, потому как точно знаю, смерть меня в степи найдет и растащат мои косточки падальщики. Так что, дальше он без меня.

— Значит, платишь за то, что он тогда вынул тебя из петли?

— И за это и за то, что еще мальчишкой сумел показать себя и заставить нас служить, а не пить безмерно и по глупому подставляться под пинкские выстрелы.

— Понятно. Ты передай капитану что беды от меня он может не ждать. Но только не потому, что я ему гадить не хочу, а потому что вину за собой чую за того полицейского. С этим ладно, а оружие-то мое мне вернут или ему уж ноги приделали и выдадут какую-нибудь кремневку?

— Ты напраслину-то не возводи. Тоже мне удумал. Все честь по чести вернут и все свои деньги получишь.

— Значит, оружие мое мне вернете?

— Сказал же.

— А там не отберут?

— Нет. Казну вполне устраивает, если солдат способен служить со своим оружием. Другое дело, что оно должно входить в перечень одобренного. Твои револьверы и «дятлич» под этот перечень подпадают, что касается другого карабина, то он как дополнительное оружие, а это может быть хоть кремневым, только бы не было помехой. Правда, сослуживцы могут пожелать поменяться, по обоюдному согласию или без такового.

— Понятно. Тогда мне нужно посетить хутор Кафки. Ну чего ты на меня смотришь. Забрать мне кое-что нужно. Раз уж так случилось, что два года нужно продержаться на пинкской территории, то подготовиться не мешает.

— И что хочешь забрать?

— Там у него остался запас патронов, каких тут не купить.

— Это к твоему карабину со зрительной трубкой?

— К нему. Да и дела нужно в порядок привести, мало ли, вдруг что не так пойдет, что же добру пропадать, а у меня вроде как иных наследников-то и нет. Опять же, деньги не помешают, а там кое-какая сумма есть, что-то продать можно будет.

— Тебе сейчас не о деньгах думать нужно, — покачав головой возразил сержант.

— А кто о них думает? Деньги только средство, чтобы шкуру мою сберечь.

Казалось бы, плюнь на все, положи на всех с прибором и вали со службы. Но правда заключалась в том, что в этом случае его дни и впрямь были бы сочтены. Тысяча крон это завидная награда для любого, не только охотника за головами. Кстати, фото Сергея уже имеется, так что искать будут не только и не столько по имени, сколько по личности.

Не менее важно и то, что не было дня когда бы он не корил себя, за смерть того полицейского. Не хотел он этого, но прав Полен, это Варакин лишил семью кормильца, мужа, отца. Вот представься сейчас шанс сбежать без последствий и то не уверен, что поступил бы таким образом. Самый страшный суд мы подчас выносим себе сами, разумеется если вносим и перед тем судьей обелиться куда труднее, чем перед людьми.

Когда Сергей вернулся в казарму, застал окончание разбора полетов. Один из взводных сержантов выстроив переодевшихся в форму новобранцев в красках расписывал какие они тупицы и идиоты, не способные толком держать в руках даже иголку, а им еще и оружие собираются выдать. Имелись и те старания которых вроде как были замечены. Впрочем, итог один — всем было велено срезать нашитые погоны, шевроны и петлицы, и еще до отбоя все переделать представив на строгий сержантский суд.

Ясное дело Сергея это действо не коснулось ни коим образом. Впрочем, теперь было понятно, почему. Он был отрезанным ломтем, не имеющим никакого отношения к гарнизону форта, мало того, по существу он не имел никакого отношения даже к рустинской армии, будучи представителем ее отбросов. Ну и чего тогда на него терять время? Пусть им занимаются те, кому до этого есть дело.

Хм. Такие нашлись и очень быстро. К нему подошел капрал Рехор и предложил сходить в харчевню, мол у харчевника пиво удалось на славу. Хотел было отправиться в своей одежке, хотя и потасканная, но вполне приличная, содержали его все же не как скотину. Но капрал настоял, мол имеешь отношение к форту, не имеешь, но коли уж в армии, будь добр форму одень.

Сергей в ответ только ухмыльнулся и согласился. Ясное дело, что приглашение Рехора это некое продолжение разговора со старшим сержантом. Вот появится он в форме с черными нашивками и все посетители, сколько бы их ни было, смогут со всей ответственностью клятвенно заверить, мол сами видели, ни осунувшийся, вполне здоровый и в форме, все как и говорил комендант. Ладно, чего уж. Мужик он вроде и впрямь нормальный, а насчет бегства… Зря он волнуется по этому поводу. Не побежит Сергей. Впрочем, чужая душа — потемки. Так что, капитана понять можно без труда.

***

— Разрешите, господин капитан?

— Входи, Полен. Что наш черный шеврон? — С ходу задал интересующий его вопрос комендант.