Фронтир - Страница 62

В конце концов, тут не двадцать первый век с его технологиями и максимум что имеется в их распоряжении это телеграф. Есть конечно фотография, но они с Сергеем снимков не делали. Так что, даже если с подставой тела ничего не срастется, по телеграфам разнесется ориентировка на розыск некоего Алексея Болотина. А кто собирается называться собственным именем?

Остается только непередаваемый акцент. Но мало ли встречается людей с акцентом. Это вообще такая штука, что описать ее невозможно, если только нет каких-то характерных признаков, как например у прибалтов или кавказцев. Но хватает и тех кто подпадает под это расплывчатое выражение, «непередаваемый акцент».

Остается вопрос с документами. Но и это можно как-то решить. И опять же лучше это делать в Новой Рустинии, по той простой причине, что других языков он не знает. Как именно решить? Для начала нужно выяснить все по документам и паспортной системе вообще, если таковая есть. Словом все за то, чтобы пока держаться рустинцев.

Ну и наконец, нравились они ему, народ очень близкий к славянам по своему духу и обычаям и среди них он чувствовал себя более комфортно. Нравилась грамотная и продуманная колониальная политика, что говорило об адекватном правительстве. То же, что случилось… А не бывает без перегибов. Нигде не бывает. Так что из-за пары сволочей решивших выслужиться перед начальством, делать выводы по всему народу и правительству в частности — глупо. Нужно просто жить. Найти то место где тебе будет хорошо, найти занятие, желательно по душе и просто жить.

Подумал было об имуществе и деньгах оставленных на хуторе. Жаба возмущенно заурчала, толкая к дому Кафки, но как говорится — жадность, порождает бедность. Если бы он захватил то оружие с собой, дело другое. А так… умерла, так умерла. Погиб он. Нет его. И имуществом его пусть владеют Кафки. Ну не привнесет он в этот мир образцы вооружения и что с того. А может, все же Кафки и сумеют на этом обогатиться. Кто знает, кто знает. В любом случае, эта возможность для него уже утрачена.

Все, в путь, к новой жизни. Долгая она выдастся или короткая, кто знает, но то что новая, это точно.

***

— Что там сержант? — Пустив к небу густое облако дыма, поинтересовался дознаватель Каберле.

Несмотря на случившееся, мысленно он уже праздновал победу. Конечно гибель одного из подчиненных не назовешь приятным событием, но тут уж ничего не поделаешь. Если уж выбрал такую жизнь, то должен понимать и степень риска. Для него же, Каберле, главное результат, а он будет.

Нет никаких сомнений в том, что похищенная сумма находится в руках батраков хуторянина Бедрича. Или они не батраки ему? Впрочем, тут никакой разницы. Главное, что деньги взяли именно они. Ну не было Васко Агилару никакого смысла прятать деньги, коли уж они избрали маршрут отхода через пинкскую территорию. Значит, они припрятаны где-то на хуторе или в лесу, в избушке этих батраков. В любом случае, сначала нужно предпринять меры, чтобы второй, как его Алексей Болотин, никуда не скрылся.

Интересно, откуда они взялись? Такого акцента Марику слышать еще не доводилось. Варакин говорил, что родом с берега Срединного моря из русских. Что же очень даже может быть. В тех горных долинах каких только народов нет. Рассказывают, что там чуть не в каждом селе свой язык, поэтому ничего удивительного, что есть какой-то гордый народ русских, которых на деле не больше пары сотен человек. Надо же, почти рустинцы. Ладно, это не столь уж и важно.

Сержант молча подъехал и не спешиваясь, степенно вынул из рта трубку. Скажи-ите пожа-алуйста, какие мы гордые. Этот сержант, наиболее приближенное лицо коменданта, всю дорогу всячески выказывал свое пренебрежительное отношение к дознавателю. Капитан Блажек, был явно недоволен поведением Каберле, так как именно оно явилось причиной произошедших событий, предопределивших судьбу варакина.

Комендант хотел в спешном порядке отправить дознавателя и полицейских в Бертам. Он опасался того, что хуторяне могут посчитаться с ними за смерть одного из них. Может все это и напрасно, но в свете наметившегося повышения и окончания столь затянувшейся ссылки, рисковать как-то не хотелось. За себя лично ему переживать было нечего. С одной стороны он появился в этих краях когда здесь была только пара хуторов. Поэтому его авторитет достаточно высок. С другой, Варакин совершил убийство, а потому его судьба ни у кого не должна вызвать сомнений.

Однако, дознаватель, что говорится уперся рогом. Ему непременно нужно было попасть на хутор Кафки, дабы закончить расследование. На помощь коменданту пришел его правая рука, сержант Полен. Зачем нужно нагнетать ситуацию и потом ожидать неприятностей из столицы, тем более дело об ограблении контролирует сам генерал-губернатор. Хочет ехать, скатертью дорожка, а чтобы им не дай Бог не угрожала никакая опасность, не помешает выделить сопровождение из десятка драгун, да под командованием бывалого сержанта. Уж кому-кому, а Полену этот полицейский точно карьеру не испортит.

Пожалуй, вот этот сержант, было единственным, что изрядно портило настроение Каберле. Ссылаясь на опасность таящуюся за каждым кустиков или взгорком, он не позволял свободно даже дышать.

— Как я и предполагал, на берегу лежит тело, господин дознаватель. Я так думаю беднягу прибили вчера, вряд ли позже.

— Отчего ты думаешь, что его убили? Может он сам отдал Богу душу.

— Я уже десять лет на границе, господин дознаватель.

Сказано вроде бы нейтрально и даже где-то с уважительной интонацией. Но и последнему идиоту понятно, что сержант намекает на глупость высказанного дознавателем предположения, и обращает на него внимание только ввиду занимаемого этим дураком высокого положения. Вот молодец, поганец.