Фронтир - Страница 45

Последние сомнения прочь. Приклад упирается в плечо. Взгляд наводит панораму на цель. Что за…

***

Все бы ничего. И Бедрич с его домашними вроде как и не чужие. Да даже если подумать, что семья Кафки должна им как земля колхозу, уж жизнями обязаны точно, а женщины, так и не только. Каково бы оно было там в рабстве у пинков племени арачи? Уж не сахар это точно. Но с другой стороны — соседи. Это в их городах, просвещенного двадцать первого века соседи по площадке друг друга не знают, а тут соседи совсем по другому воспринимаются. Да что там, вон Сергея взять и его земляков.

Словом, нет иного пути, как только за семейство Кафки вписываться. И по полной, по самые помидоры. Все так. Но как же страшно. Алексей никогда не считал себя трусом да и не был им по сути. Даже явное превосходство противника не могло заставить Болотина спасовать. И когда на том холме, они отбивали незнакомых хуторян, он не испытывал ничего подобного. Нет, страшно ему было всегда, но он находил в себе силы переступить через этот страх.

Но тут вдруг осознал, что если он допустит хотя бы один промах то это будет все… Конец… Те с кем он сейчас может столкнуться будут его убивать и плевать им на то кто он есть на самом деле. Решил играть в игры где выживает сильнейший, получай полной мерой.

Трясясь как осиновый лист, он занял позицию, указанную Сергеем. Конечно, конкретное место тот не указал, только направление, но вот это поваленное дерево в двухстах метрах от хутора, вполне подойдет. Правда просматривается не очень, сарай в котором находится инвентарь перекрывает половину двора и дома. Да и конюшня только с тыльной стороны видна. Хотел было переместиться на другую позицию, но понял, что не в состоянии пошевелиться.

Странно. Отчего же так страшно? Ведь тогда он то же понимал, что пинки могут напасть на них и убить. Так отчего же он боится так именно сейчас? Наверное все дело в том, что тогда рядом был вечно уверенный в себе или умеющий выглядеть именно так, Варакин. Толика этой уверенности передалась и Алексею. А сейчас его рядом не было. Если Сергей не наврал и действительно двинулся на выручку хуторянам, то он сейчас на противоположной стороне.

Стоп! Это, что за мысли такие? А где Варакин еще может быть?! Ясное дело там, с другой стороны и сейчас готовится драться. Тряпка. Соберись. Там ведь женщины, дети. А тут граница и полное беззаконие.

Он медленно и как-то картинно на половину отвел затвор, а затем вернул его вперед и провернул. Все. Карабин к бою готов, патрон в патроннике. И вот еще. Дрожь прошла. Он готов. Может поменять позицию? Нет. Бессмысленно. Самая удобная с другой стороны, ее-то и выбрал Сергей, собираясь играть первую скрипку, а с этой как не встань, все одно какая-нибудь постройка прикроет часть двора. Так какой тогда смысл лишний раз дергаться. Пусть начнется, а там будет видно.

Сначала стрельба. Она предстала какой-то нереальной картинной, а вернее чем-то таким, к чему он, Болотин, не имеет никакого отношения. Палят стрелки по бревнам, только щепки летят, да эхо носится. А еще двор сизым пороховым дымом заволокло.

Потом переговоры. Всех слов не понять, но из той трети, что он умудряется разобрать следует, что бандиты вроде как зажали хуторян в угол и тем выхода иного нет, кроме как идти на мировую. Может все же пронесет. Вроде ни раненных, ни убитых с обоих сторон нет. Правда Алексею видна одна лайка, кажется Машка, она в крови и не шевелится. Но ведь это же собака, не человек.

И вдруг началось. Хлесткий, как удар плети, выстрел. «Мосинка» больше просто нечему. Мужика у дома тут же свалило. Вдогонку звучат несколько выстрелов более глухих, но карабин Сергея раз за разом оглашает окрестности, без труда выделяясь из общей массы. Насколько эффективно ведется стрельба не понять, так как результат не виден, но вроде то один, то другой ствол противника замолкают.

Вот из-за конюшни показываются сразу двое. Один падает на колено за углом здания и стреляет куда-то в сторону бревен, где должен будет подняться дом Кафки. Алексей бросает взгляд туда же. Так и есть. За невысоким штабелем бревен, засел Сергей. Видно его не очень хорошо, но рассмотреть можно.

Алексей вскидывает карабин и целится в спину бандиту, ведущему огонь по Варакину. Палец оглаживает холодный металл спускового крючка, но найти в себе силы, чтобы нажать на спуск не получается. Живой человек… Он должен стрелять в живого человека.

Но ведь уже стрелял и даже убил. Убил. А потом блевал дальше чем видел, спрятавшись от постороннего взгляда, и не спал двое суток. А еще… Там были краснокожие дикари, а здесь… Ну да, бандиты… Ну вроде как бандиты… А может это они с Сергеем сейчас совершают преступление, стреляя в цивилизованных людей. Ведь есть же законы и суд.

Вот мужик отвалился в сторону и затих. Все выстрелов больше не слышно. Только топот. Ага. Точно, топот. Всадник. Лошадь без сомнения устала и ей не удается в достаточной мере разогнаться, но тем не менее мужик в короткой кожаной куртке на меху, довольно быстро приближается к Алексею.

Опять карабин вскинут. Человек в прицеле. Нужно стрелять. Черт! Черт! Черт! Ну хотя бы шугануть, а там Серега разберется. А-а-а, падла!!! Не в состоянии выстрелить в человека, до которого всего-то уже метров тридцать, Алексей выскочил из укрытия, все так же продолжая удерживать бандита в прицеле. Или не бандита? Совсем запутался.

— Стоять!!! Стоять или стреляю!!!

Всадник резко вскидывает руку и Болотин отчетливо видит черный провал револьверного ствола уставившегося прямо в него. Казалось бы, расстояние все еще метров в двадцать, ну никак не меньше, но он видит все в деталях. Полыхнуло. Выстрел вышел каким-то сдвоенным. Левую руку ожгло огнем, отчего он выронил карабин и зажал рану. Бандит нелепо взмахнув руками, вывалился из седла, подняв небольшое облачко рыхлого снега. Лошадь же пробежала дальше.